Коллектив, явно уставший от приставки «арх» в названиях архитектурных бюро и мероприятий, – «АрхНах» – предложил создать на фестивале «Архстояние Детское» 2014 года специальную чилаут-зону для детей в виде здоровенной кровати из сена. В меру затейливая инсталляция, установленная у кромки леса, смотрелась на удивление солидно и привлекала сочетанием кукольной эстетики, какой-то даже вычурности (венчающие стойки шарики, изогнутое изголовье с вырезанным в нем сердечком), и гипертрофированного масштаба. Гигантская кукольная кровать – это смешно, нелепо, парадоксально, прямо как юмористический скетч «Нападение гигантского карлика» из культового анимационного шоу «Робоцып».
Дети там, разумеется, почти не лежали – в основном бегали, прыгали, хохотали, бросались друг в друга шматками сена. Кто уставал – ложился и любовался пробегающими по ярко-голубому небу облаками. Поразительный смысловой контраст с «Кроватью» Александра Бродского и Надежды Корбут – инсталляцией на территории Старого парка, сделанной еще в 2006 году и символизирующей, в общем, упокоение, то есть вечный покой: «Лёжа» – про жизнь, беззаботность, а «Кровать» – про смерть, которая суть обратная сторона жизни… или ее продолжение, смотря кто во что верит.
Кто хорошо учил в школе литературу, наверняка помнит, что существуют слова-омонимы, которые одинаково пишутся и произносятся, но несут совершенно разный смысл. К примеру, слово «мир» может означать как бытие, так и противоположность войны (хитрец Толстой, как пить дать, знал, какие проблемы создаст переводчикам своего magnum opus на иностранные языки). Есть ли специальное слово для объектов, в содержательном отношении амбивалентных? Возможно, его стоит придумать.